Катастрофа для автолюбителей. Именно такие чувства владеют владельцами авто, когда они останавливаются на АЗС напоить железных коней. Цифры, растущие с каждым днем, не удивляют. Удивляет отсутствие ответа на вопрос «когда прекратится рост цен». Ни ученые мужи, ни мужи из правительства не берутся делать прогнозы. Чтоб не жить как в тумане и рассмотреть хотя бы отдаленные перспективы, «ЛК» отправился в офис крупнейшего в Литве торговца горючим, чтобы побеседовать с Иваном Палейчиком, руководителем компании «Lukoil Baltija».

- Иван Иосифович, прежде, чем ехать к Вам, специально посетили литовско-белорусское приграничье, чтобы в очередной раз оценить ситуацию. Оцениваем ее, как безрадостную. Очередей короче, чем в пятьдесят машин, уже не существует. Это до шлагбаума. Наверняка столько же стоит на КПП, на нейтральной территории и сопредельной стороне.
Прямо какой-то массовый поход за доступным бензином и дизтопливом…

- Какую еще картину вы рассчитывали увидеть в районе госграницы, если помнить, что безработица в Литве составляет более 10 процентов, а топливо в два раза дороже, чем у соседей? Людям как-то нужно выживать. Вот они и «мотаются» в Беларусь: кто-то ради куска хлеба, а кто-то ради барышей.

Я, кстати, сам недавно въезжал в Беларусь через погранпереход Шальчининкай-Беняконе. Стоял в длинной очереди законопослушных автомобилистов, а так называемые бензовозы объезжали меня справа и слева. Невооруженным глазом видно, что топливный «бизнес» поставлен на широкую ногу. Современная АЗС на сопредельной территории стоит буквально в пятистах метрах от пограничников. Ее насосы, образно говоря, круглосуточно тоннами гонят дешевый бензин и дизтопливо в Литву.

Это же происходит на любом участке литовско-белорусской, литовско-российской или литовско-латвийской границы. То есть по всему периметру государства. Каждому понятно, что "теневая" экономика появляется там, где есть выгода. Если появляется тень, значит, наш продукт неконкурентоспособен. Правительство должно немедленно на это реагировать через гибкую налоговую и другие системы.

- Тонны чужого топлива означают, что объемы продаж в самой Литве уменьшаются?

- Катастрофически уменьшаются. Падение составляет примерно сорок процентов от уровня 2008 года. Наша компания, например, продала в минувшем году 370 миллионов литров, а два года назад – 580 миллионов. Разница - 37 процентов.

Если вести речь о компаниях, владеющих АЗС у самой границы, то можно утверждать: они на пороге краха. Поскольку в приграничье объемы продаж топлива упали на 70, а то и 80 процентов.

При этом потребление, по подсчетам аналитиков «Lukoil Baltija», сократилось всего на 12-15 процентов. То есть примерно 20 процентов литовского рынка занимают контрабандный и дешевый белорусский и российский бензин и дизтопливо. В итоге государство теряет громадные, могу даже сказать, астрономические, по масштабам Литвы, деньги.

Я уже неоднократно говорил, что цена состоит из двух частей – из стоимости нефтепродуктов и налогов. Сегодняшняя цена, конечно, огромна. Но и это не предел. Цена на горючее неизбежно будет расти, поскольку цена на нефть будет подниматься, будет расти потребление.

- Много раз уже звучала мысль, что ради спасения ситуации необходимо уменьшать акцизы на автомобильное топливо. Однако правительство, в частности, министр финансов, полагает, что уменьшение акцизов – это не лучший инструмент нормализации топливного рынка.

- Как литр бензина, так и литр дизельного топлива без налогов могли бы стоить 2 лита. Все, что сверх, налоги.
Наш министр финансов – это бухгалтер. К счастью, госпожа Шимоните признает сей факт. Бухгалтеру не положено думать о стратегии и последствиях того или иного шага. Не она делает политику, не она вырабатывает и принимает решения. Но, оказывается, этим делом в правительстве вообще никто не занимается. Поэтому государство не собрало в минувшем году примерно 300 миллионов литов налогов только с продаж топлива.

Кабинет министров заявил, что собирается вывести из теневого оборота миллиард. Не упростить ли задачу? Получить законные 300 миллионов, а вывести из тени остаток в 700?

С другой стороны, давайте не обольщаться: акцизная политика  практически не зависит от решений кабинета. Самостоятельность в этой области бизнеса утрачена в тот момент, когда ставили подпись под договором о вступлении в ЕС. Иное дело, что наши акцизы примерно на 26 литовских центов выше, чем минимально разрешенные в странах Европейского союза. Отнимем 26 центов от сегодняшней цены, но общей ситуации вычитание не спасет.

Поэтому в известном смысле министр финансов права, когда говорит, что снижением акцизов ситуации не выправить. По моему мнению, борьба за акцизы – политиканство чистой воды,  ведущее в никуда.

В идеале в Литве должны действовать акцизы, средние между российско-белорусскими и общеевропейскими. Но это несбыточные, повторюсь, мечты.

- Какой-то выход из сложившейся ситуации должен быть?

- Нужно шире смотреть на продвинутую Европу с ее тенденциями. Кроме традиционных видов автомобильного топлива, европейские страны широко используют газ и биотопливо.

Если государство всерьез заинтересовано в полнокровном сборе налогов, ему рано или поздно придется создавать национальную программу внедрения альтернативных видов топлива. Это именно программа, а не механический переход, как кажется на первый взгляд. Необходимы кардинальная замена автопарка, строительство современных заводов, синхронизированная с их ритмами сырьевая индустрия, модернизация автозаправочной сети. Создание общегосударственной системы бонусов и льгот для автомобилей, работающих на биотопливе: например, бесплатных парковок.

Это масштабный и очень серьезный проект. Но и цена вопроса исключительно высока, если рассматривать ее в контексте энергетической безопасности. Пусть даже речь пойдет все о тех же 300 миллионах литов несобранных налогов – это совсем немаленькие деньги.

Противники нововведений утверждают, что не хватает продуктов, а «короли бензоколонок» предлагают засеивать поля рапсом и иными культурами. Но давайте помнить, как в 2009 году в Литве некондиционное зерно, которое именно и идет на производство биотоплива, использовали вместо дров.

Нет общенациональной программы, нет видения перспектив на ближайшие пятнадцать-двадцать лет. Иначе бы не жгли зерно в печных топках.

- Буквально в двух словах хотелось бы услышать Ваше мнение о госрезерве топлива.

- Госрезерв – то количество топлива, которого стране должно хватить на девяносто дней. Половину этого количества обязано хранить государство. Вторую – частные компании. Здесь тоже много проблем, мешающих нормальному ведению бизнеса. Ныне действующий порядок вынуждает компании хранить почти весь резерв исключительно на территории Литвы. В выигрыше оказывается тот, у кого крупные хранилища. Остальным игрокам приходится заниматься строительством резервуаров, что автоматически увеличивает стоимость топлива и увеличивает себестоимость импорта. Отказываясь от внешних поставщиков, компании опять возвращаются в Мажейкяй.

Фактически Министерство энергетики не желает рынка и защищает интересы только одного игрока – Мажейкяй.

- Само правительство не нуждается в открытом рынке топлива и примитивно лоббирует интересы одного игрока – PKN Orlen? Я Вас правильно понял?

- Абсолютно. Лоббирование НПЗ в Мажейкяй – традиционная забава литовского правительства, независимо ни от его партийных симпатий и антипатий, ни от собственника НПЗ. Хозяйничали американцы – лоббировались их интересы, пришел «ЮКОС» – его, появились поляки – правительство лоббирует их интересы.

Формально ты можешь купить, к примеру, бензин у любого производителя: на НПЗ в Киришах, Новополоцке или Мозыре. Но правительство установило такие стандарты, которым соответствует лишь топливо, произведенное в Мажейкяй. Поэтому сегодня у нас очень узкий спектр поставщиков.

Наша компания в минувшем году начала покупать топливо вне Литвы. Но это был скорее сильный морально-политический ход, чем экономический. PKN Orlen в ответ вынуждена была понизить цены на бензин.

- Правда ли, что правительство заинтересовано в сохранении высоких цен на автомобильное топливо? Чем выше цена – тем больше денег поступает в бюджет. Если бензин стоит 1 лит, в казну приходит 21 цент. Если 4 лита, в казну идет 84 цента…

- Доля правды в таком утверждении есть. Однако не думаю, что рост цен искусственно стимулируется. Ведь можно было бы установить цену в 10 литов за литр бензина и тогда в госбюджет шло бы 2 лита 10 центов.

В системе ценообразования необходим здоровый прагматизм: чтоб и овцы были целы, и волки сыты. Сегодня чаши весов не уравновешены. Вопросами ценообразования в правительстве никто не занимается. Ни в Министерстве хозяйства, ни в Минэнерго никто не занимается вопросами стратегического планирования. Налицо боязнь сделать какой-то кардинальный шаг.

Нет аналитического центра, который смотрел бы на усилия кабмина как бы со стороны и видел, когда и почему государственная машина начинает двигаться не туда, куда нужно.

- Аналитического центра нет, а центр самоуспокоений и дезинформации существует и прекрасно работает. Постоянное повышение розничных цен на топливо правительство оправдывает революциями на Ближнем Востоке. Чуть раньше в росте цен был виноват Китай.

Скажите, какая связь между внутренними проблемами Китая, волнениями в Египте и крохотным литовским топливным рынком?

- Дело в том, что цену на нефть давно определяют не нефтяники, а мощные финансовые корпорации, играющие на бирже. Именно они заключают фьючерс-сделки, то есть сделки, которые фактически состоятся лишь через некоторое время. Финансовые спекулянты делают свою игру исключительно ради роста цен и извлечения сверхприбылей. Все остальное их мало интересует.

Если на спекулянтов не найдут механизм регулирования, цены будут расти быстро и бесконтрольно. Биржевые аналитики уже предупреждают: если цена сырой нефти приблизится к отметке в 120 долларов за баррель или станет выше – ждите нового кризиса. Он обязательно придет.

Наши государственные чиновники, оправдывая рост цен на топливо войнами, революциями или землетрясениями, просто блефуют. Что еще раз наглядно показывает: серьезных экономистов в правительстве нет, а к существующим вне кабинета министров оно не прислушивается.

Допустим, в Египте сложная обстановка. Но разве сократилась общемировая добыча нефти? Нет. Разве резко выросло потребление? Тоже нет. Однако в сравнении с минувшим годом цена нефти увеличилась в два раза. Какие объективные предпосылки сложились в мире для такого стремительного роста? Никаких объективных. Просто кто-то нажился на удобной ситуации.

Сегодня нефтяной сегмент остался наиболее стабильным сегментом мирового бизнеса. Сюда сразу же потекли огромные средства, которые раньше крутились, например, в сегменте недвижимости или автопроме. Вот простое объяснение происходящему.

Что касается оправданий, то оправдать можно все, что угодно. Нужно лишь хорошо подумать, какие аргументы использовать.

Как страна-участник мирового рынка, Литва давно влилась в мировую экономику. Значит, должны играть по общим правилам. Жаль, что влились мы однобоко: расходы, одинаковые с Финляндией, а доходы минимум в пять раз меньше.

- Последний вопрос – как раз о доходах. У компании «Lukoil Baltija», как и у других игроков, они упали. Что планируете делать?

- Когда сокращаются доходы, бизнес начинает сокращать расходы. В первую очередь, заработную плату. Придется автоматизировать продажу топлива. Технически это не сложно, затраты быстро окупятся. Пострадают люди, от услуг которых придется отказаться.

С такими маржами, как в Литве, никто в мире не работает. Но говорить на столь грустную тему мне не хотелось бы.

Дело в том, что литовский рынок топлива не слишком монополизирован. У финнов, например, 4 игрока на этом поле. В Литве примерно двадцать. «Lukoil Baltija» – крупнейший. Если даже сегодняшние неблагоприятные тенденции сохранятся, компания выживет.

Мелким же игрокам придется туго. В год с рынка исчезает одна-две компании. Думаю, что лет через пять лет останется не более десяти игроков, на балансе каждого будет минимум по пятьдесят автозаправочных станций. Рынок укрупнится.

Кстати, в этом сегменте литовского рынка нет мелких бизнесменов, хотя постоянно звучат голоса в защиту мелкого бизнеса. О каком мелком предпринимательстве может идти речь, если строительство АЗС обходится примерно в миллион литов, да оборотных средств нужно немало иметь, чтобы обеспечить ее работой.


Справка «ЛК»

Маржа - это не приыбль.

Это экономический термин, который указывает на разницу между ценами, процентными ставками, курсами ценных бумаг у продавца и покупателя при заключении сделки и на момент продажи.

Анатолий Иванов

 Литовский курьер